No problem //

18 сентября 2008 / Трибуна

Характер музыкальной жизни — как общественной, так и частной — в последние годы меняется с бешеной скоростью. Предлагая ученикам по музыкальной литературе редкие записи, слышишь в ответ: «Зачем? Я и сам найду все это в интернете». Приходя на оперную премьеру, убеждаешься, что театр теперь начинается не с вешалки, а с металлодетектора; да и тех, кто пройдет через это препятствие, еще до гардероба ожидает реклама страховой компании, кофе с шоколадкой или зажигалка с портретом исполнителя. Постепенно пустеют библиотеки, потому что чуть ли не у каждого студента консерватории в ноутбуке содержится множество энциклопедий, словарей и нот. Из читателей все превращаются в писателей: на музыкальных форумах во всемирной сети каждый теперь может рассказывать «о музыке, о времени и о себе». А диктофонные записи из Большого зала консерватории выкладываются в интернете еще до того, как закончится концерт.

Уже можно сказать прямо — все те проблемы, которые составляли будни, трудности и трагедии, а иногда и смысл жизни для предыдущих поколений — все они стремительно исчезают и теряются в прошлом. Пятьдесят лет назад тот, кто достал плохенькую запись сочинения Веберна, считался волшебником и возвышался в глазах других до небес. Охотясь за партитурами и пластинками, люди научались их по-настоящему ценить, и влияние такой находки на какого-нибудь молодого композитора могло быть огромным. Теперь об этом даже смешно говорить: заполучить нужную запись — дело десяти минут. Смогут ли люди отдать свою жизнь или хотя бы часть своих сил ради какой-то музыки, если вся она в материальном отношении почти ничего не стоит?

В середине 90-х, когда компакт-диски окончательно взяли верх над пластинками, я попытался заглянуть в будущее: что еще могут придумать люди для удобства обращения с музыкой? И предположил, что вместо больших круглых плееров появятся маленькие устройства размером со спичечный коробок, в которые будут вставлять еще меньшие карточки. Все это, как известно, давно осуществилось. Гораздо острее, чем проблема обеспеченности музыкой, полвека назад стояла проблема творческой свободы. Ради того, чтобы честно выразить свои мысли, люди действительно жертвовали жизнью; а в сопротивлении тоталитаризму не просто выковывались отдельные творческие личности — рождались целые художественные направления.

Теперь каждый может открыто делать в искусстве все, что ему угодно. Некоторые творцы из поколения шестидесятников, дожившие до наших дней, прямо признают, что «бороться стало не с кем, а о чем же теперь писать?» В схватках с Госконцертом, в отчаянных поисках пропитания, в борьбе с деревянными ящиками под названием «рояли» выковывались и укреплялись личности великих советских исполнителей. Победа на конкурсе могла стать кульминацией всей жизни, великой победой, а поражение обрекало на сильнейшие муки и серьезные проблемы с карьерой. Теперь с красочных афиш на нас глядят абсолютно счастливые лица музыкантов. Зачастую тональный крем и пудра не скрывают под собой вообще ничего, что стоило бы скрывать. Остаются маски, наложенные на пустоту. Появиться на обложке диска с проблемным выражением на лице могут себе позволить только пожилые признанные мастера. У молодого человека шансы пробиться на звукозаписывающую фирму часто зависят от способности хорошо улыбаться. Разъезды музыкантов по конкурсам больше всего напоминают торговые операции. Все как в бизнесе: тут повезло, там не повезло, тут вступительный взнос огромный, зато и премии соответствующие, тут сильная «крыша», а туда соваться опасно.

Искусство часто рождалось в противостоянии, в борьбе с видимыми или невидимыми препятствиями. Бетховен добивался признания своего человеческого и творческого достоинства, Мусоргский сражался с академистами за «музыкальную правду», Юдина — с чиновниками за право исполнять любимую музыку, Денисов — за право писать как Шёнберг, Лядов, быть может, хотя бы боролся с ленью. Современным музыкантам почти не за что бороться, и даже лениться способны не все.

Истинная проблема музыки наших дней в том, что у нее нет проблем.

Ярослав Тимофеев
Студент IV курса историко-теоретического факультета
Опубликовано в «Трибуне молодого журналиста», сентябрь 2008

22 комментария на “No problem”

М. Пучков 19 сентября 2008 в 13:39

Мне кажется, большая проблема в том, что добывать записи и ноты в Интернете в большинстве случаев незаконно. Мысль о том, что все студенты консерватории, да и просто любители музыки, по сути - преступники, которых должна бы ждать тюрьма, в последнее время не даёт мне покоя. Да, проблемы с добыванием музыки вроде как исчезли, но как быть с совестью? Мы ведь топим собственных коллег - они записывают диски, тратя на это кучу сил, времени и денег, а мы потом нажимаем кнопочку и слушаем всё это на халявочку. “Не хлебом единым”, конечно, но всё же и им тоже…
А бороться по-прежнему есть с кем и чем. И кажется, что на этот раз победить невозможно… Популярная музыка заполнила собой всё, проникая и в академическую. Искусства как такового практически не осталось. Исполнители стараются услаждать публику убаюкивающими звуками. Композиторы либо идут по тому же пути, либо пытаются привлечь внимание экстримом - сжиганием инструментов, полётами вертолётов, нечеловеческими воплями. Мы стоим на обломках былого в дыму и пепле и твердим друг другу: “Нет проблем, нет проблем, нет проблем”…

Ответ (Владимир Громадин):

Не все твердят, что «проблем нет», я вот лично категорически не соглашусь :).

тем более что даже из статьи следует, что проблемы у музыки явно есть, и многие из них при этом перечислены. Хотя для композитора фраза «нет проблем» выглядит ну как минимум странно :)).

…а популярная музыка всегда была в столь же больших количествах, пройдет столетие — и нынешний «русский шансон» будут изучать в курсе истории музыки, как сейчас романс 19-го века…

Святослав Голубенко 21 сентября 2008 в 01:13

Не могу не ответить на реплику Володи о популярной музыки и ее будущем изучении в курсе истории музыки.
Почему-то уверен, что того, о чем ты говоришь, не будет. Почему уверен - скажу как-нибудь отдельно.
А Ярославу спасибо за очень качественную и интересную заметку!

Ответ (Владимир Громадин):

Ну тогда курс истории музыки будет курсом истории композиторов, что все-таки не одно и то же. Сейчас тоже сложно не упомянуть Утесова, если говорить о путях развития советской музыки определенного периода — но на практике там подчас откровенная блатная музыка.

А «русский шансон» практически добрался до статуса фольклора, для других субкультур этот статус получила экспериментальная (или неэкспериментальная) электронная музыка. То есть в рамках культуры это невозможно игнорировать. Тогда пьеса Кларка для флейты с минусовкой будет чем-то невразумительным. Чтобы объяснить через полвека, откуда она взялась, придется поговорить о поп-мейнстриме и его влиянии :-)

Ответ (Святослав Голубенко):

На самом деле я бы вернулся к статье Ярослава, поскольку проблема (отсутствие проблем как следует из заголовка :-), которую он затронул не может не волновать любого думающего музыканта. И меня, после второго прочтения — заинтересовала еще больше :-)

Проблемы потеряли общечеловеческую значимость, точнее даже не проблемы ее («значимость») потеряли, а мы — люди — потеряли ощущение общечеловеческой значимости явлений, которые проходят вокруг нас, потеряно ощущение истины в любой проблеме. 90-е годы «выжигали» из людей души, заставляли жить по телевизионной картинке (не важно откуда она показывалась: из храма, со стадиона или из красочно оборудованной студии), несмотря на кажущееся кому-то возрождение и возвращение к истокам…

Если взять конкретно ситуацию в нашей отечественной музыкантской среде, то потеряно ощущение истины в любой проблеме. Поставлена под вопрос сама возможность возникновения в умах и сердцах композиторов (и музыкантов) той проблемы, которая могла бы заинтересовать не их лично (хотя личные проблемы для музыканта это хорошо!) (в силу разных причин — от искренних порывов до прагматичных и четко просчитанных ходов), а общество в целом (может потому, что общества как такового у нас нет?).

И ведь это произошло как раз потому, что проблем не стало меньше — наивно думать, что раньше были вселенские проблемы, а сейчас нет. МЫ ИХ НЕ ЗАМЕЧАЕМ (или нам не дают их замечать) — вот чем беда!
Так ведь получается, что искренность подменяется притворством искренности, чувства — симуляцией чувств, вера — показухой, и так во всем…
Кто сейчас радуется и удивляется каждому новому дню, замечает, что солнце по-прежнему светит на небе, кто может посмотреть на явления, происходящие вокруг нас широко раскрытыми глазами ребенка? Кто может снимать маску актера со своего лица, а не ходить в ней постоянно?

Судить об этом положении вещей приходится исходя из всё учащающихся случаев выветривания из голов музыкантов здравого смысла: такое ощущение, что все поголовно смотрят одно и тоже и пытаются «сделать» проблему там, где ее реально нет…

И в этом смысле не совсем согласен с автором заметки: прежде всего с его кодой. Музыка не потеряла своих проблем: доминанта, конечно, по-прежнему требует своего разрешения в тонику, но… на «вагнеровские вопросы» до сих пор никто не ответил, эти вопросы только расширились, обогатились проблемами и музыкой 20 века — они дали возможность появляться новым вопросам как музыкальным, так и околомузыкальным… (не случайно уже произошла «сцепка» мнений в рамках обсуждения этой заметки).

Проблемы музыки есть — они «живут» в музыке и музыкантах, они заложены в них с самого рождения. И вообще в нашем мире не может не быть проблем!

А вот то, что музыканты (как самые обычные живые люди) не хотят проблем (прошу правильно меня понять) — лишает их профессию смысла!
Настоящий музыкант всегда будет искать проблему, так как для ее решения необходимо будет очистить свою душу, свое сердце от всего наносного, ненастоящего и тогда пойдет настоящее творчество — и композиторское, и исполнительское…

P. S. Володя тебе тоже отвечу по поводу преподавания шансона, мейнстрима и масс-культуры нашего времени… :-)

Ответ (Владимир Громадин):

Как композитор говорю — проблем выше крыши :) и в музыке, и в обществе (про личные так вообще молчу..); поменялась разве что структура этого общества, с уходом дробления по территориальному признаку пришло субкультурное дробление. Ощущение истины — точнее, ощущение абсолютной истины — отсутствует в принципе, но тут уж ничего не поделаешь. Это уже само по себе большая проблема, особенно для эстетики и системы ценностей :)

Просто музыка, как и культура в целом — это всего лишь часть большого социального движения людей (прогрессирующего, регрессирующего или кружащегося на месте — не суть важно). Если в мире существуют напряженности, то они отразятся в музыке. Совсем необязательно музыка будет проблемной; уход от проблем — тоже реакция на проблемы. Музыка пишется и играется людьми своего времени, и поэтому в ней отражаются все сложности каждой эпохи (даже современное аутентичное исполнение — это именно современное исполнение; играют совсем не те люди, что три века назад, и совсем по другим причинам…).

Коротко: проблемы даже и изобретать особенно не надо. Собственно, исходя из невозможности реализации идеального общества, можно быть уверенным, что проблемы будут всегда. :)

P.S. Хм. Масс-культура была всегда, собственно, особенно с учетом изменений в структуре общества и, соответственно, внешних форм этой части культуры :) я тут не свожу к только нынешнему времени :)

Ответ (Святослав Голубенко):

Не-е-ет.
Получается все смешивается в одну кучу.
Есть культура (конечно и субкультуры тоже есть). Если есть культура, то есть и антикультура. И вот тут надо уже разбираться, кто куда движется и кто кого за собой ведет.
И потом: каким образом могут отразиться сложности эпохи в повторении одним исполнителем (дую в свою “дуду”!) одного и того же сочинения? Немного напоминает про Гаврилу, который почтальоном был и не только почтальоном…
Вот бы и не ИЗОБРЕТАЛИСЬ бы проблемы, тогда было бы легче (точнее по-настоящему “проблемнее” бы было!)…

Ответ (Владимир Громадин):

ну я написал, что изобретать проблемы не надо, они и так есть :)

так, тогда давай определение культуры :) а то мы уткнемся в разное понимание одного и того же слова. В общем случае может быть противопоставление академической и массовой культур, но, строго говоря, для общечеловеческой культуры как специфического продукта человеческой деятельности (в первую очередь, общественной) — это субкультуры. Антикультура может быть у дельфинов, например. То есть у существ, у которых как такового пласта культуры в силу физиологии нет, а есть что-то другое (идеальный вариант — инопланетяне :-D). Правда, мы вряд ли когда-нибудь поймем, что именно :)

Про флейту ничего не могу сказать :), но за рояль зуб даю, что эпоха сильно влияет на а) особенности интерпретации в случае как базовых вещей, то бишь штрихов-темпов, так и концепционных; б) на выбор сочинений, исполняемых на публике (причем по самым разным причинам); в) на подачу этих сочинений публике включительно по концертную или иную ситуацию исполнения. Просто есть культурные реалии, в которых все это отражается ярче (в звукозаписи, например). Что не мешает им отражаться и здесь. В свое время по этому поводу любил высказываться Гленн Гульд, на стиле которого эпоха отразилась очень сильно; но и, например, Рихтер при всей объективности его трактовок — исполнитель своего времени как по манере исполнения, так и по отбору сочинений (он же играл много музыки, но далеко не все). И оба сегодня выглядели бы странновато, если бы играли в своем стиле, но родившись при этом на полвека позже.

Святослав Голубенко 21 сентября 2008 в 16:09

Странно, а в то время когда были и Гленн Гульд и Рихтер они не воспринимались странновато? Большинство тех, кто их слышал вживую говорят, что они выглядели странновато, но это в них тоже привлекало. Ведь гениальность в любое время - будет казаться странноватой…

Ответ (Владимир Громадин):

то, что казалось тогда странным — вполне может сейчас оказаться нормальным. Если бы скрипач начала двадцатого века сыграл с современным уровнем вибрато, это было бы очень странным, а нам сейчас странно то, как тогда вообще могли слушать настолько дико вибрирующую скрипку :)) а вот внешнюю подачу мы, скорее всего, «проглотили» бы без проблем :) и не такое видали…

Андрей 4 октября 2008 в 22:05

Вы там в Москве совсем забыли о реальной жизни. Пусть уважаемый автор съездит в провинцию, и он увидит, где настоящие проблемы. Нам тут не до шоколадок и “металлодетекторов”. Даже пианино нормальных нету. Проблема в том, что Москва и Россия - разные вещи.

Ответ (Иван Старостин):

Строго говоря, в музыке и не должно быть проблем. Проблемы есть в жизни. У кого-то они одни, у кого-то другие. А музыка - лишь отражение человеческого понимания оных. Каждый из нас говорит и (в силу возможностей творит) о том, что нас волнует. Именно НАС, а не соседа по лестничной клетке. В этом необходимый для творческого процесса эгоизм. И проблемы музыкальной инфраструктуры не надо путать с творческим кризисом (я бы сказал апокалипсисом, который уже прошел для академической музыки).

Ответ (Надежда):

Правильно-правильно, в музыке должен быть смысл… или просто мысль… В общем, в музыке ЧТО-ТО должно быть, пусть даже и отражения пониманий или не_пониманий. И я выскажу далеко не новую мысль, что расцвет искусства в большинстве случаев был в периоды социально-экономическо-политической нестабильности: бурного развития и, наоборот, упадка(Греция, Римская Империя, Возрождение, Барокко, романтизм, начало ХХ века). Почему? - богатый материал для отражения, наверное. Тогда почему же то, что было отражено ТОГДА, до сих пор не утратило своей актуальности? А почему СЕЙЧАС не создается того, что не утратит своей актуальности?

Ответ (Иван Старостин):

Вы не перегибайте. Слова “социально-экономическая нестабильность” это детище последних лет. К тому же - расцвет искусства тоже очень субъективный термин. Для кого-то актуально искусство 16 века, кто-то не мыслит себя без музыки, к примеру, Булеза. Все относительно. Особенно в оценках искусства. Относительно потому что СУБЪЕКТИВНО. Поэтому и проблем нет.

Ответ (Надежда):

Если к чему-то раньше не было названия - это не значит, что самого явления тоже не было.
Расцвет искусства - не термин, а выражение, что, впрочем, не мешает ему быть подтвержденным фактами.
Субъективно-то субъективно, а слушать особо некого. И у меня по этому поводу субъективная грусть. А у кого-то, наверное, радость. А еще у кого-то - субъективное несогласие, с моими субъективными высказываниями. Но это мои субъективные предположения. ;-)

Ответ (Надежда):

А с хорошими исполнителями и композиторами у Вас проблем нет? Только с инстументами и помещениями? ;-) Андрей, я Вам начинаю завидовать!

Ответ (Владимир Громадин):

все же есть пределы развития исполнителей, упирающиеся в инструменты :) сам видел в одном провинциальном музыкальном училище: единственный более-менее настроенный рояль (ну так, немного фальшивит и часть клавиш иногда отказывается работать) стоит только в «концертном зале», а остальные инструменты — это такие кастрюли по звучанию (не подобие кастрюль, а именно кастрюли! особенно когда чистой квинты в большой октаве уже нет ни одной), что дальше некуда. И вдобавок все клавиши с сантиметровыми углублениями, а в штате училища при этом много лет нет настройщика…

Тут уж я даже не знаю, как можно воспитать нормального пианиста в таких условиях :) (правда, в ДМШ там все нормально, что отчасти спасает ситуацию, но все равно это не дело…)

Ответ (Надежда):

Пианиста, в самом деле, сложновато (Кто виноват?), но кроме пианино есть еще множество инструментов, независящих от наличия-отсутсвия настройщиков. Что-то не наблюдается расцветов инструментальных школ. Интересно почему? (Что делать?)

Ответ (Владимир Громадин):

остальные инструменты в таких краях традиционно малопопулярны… на них даже собачий вальс без фортепиано не сыграешь)))

а расцветают там танцевальные отделения. кто виноват — не знаю, сам уехал еще из ДМШ оттуда..

Алексадр 5 октября 2008 в 12:10

Что-то я не очень понял смысл статьи. Есть проблемы - плохо, ругаемся, нет проблем - тоже плохо :). Нет партитур Веберна - плохо! Есть - тоже плохо! Ай яй яй! А тот факт, что музыкальная ценность партитуры изменилась лишь от того, что ее стало легко достать, говорит лишь о качестве самой партитуры :)
В том, что меняется окружающая действительность - нет ничего плохого (равно как и хорошего). Можно было бы возмущатся в конце 19 века, когда изобрели звукозапись, и даже когда появились первые книги вообще.

Ответ (Надежда):

А Вы думаете не возмущались? И были на то свои основания.
А вот то, что слушать практически некого, а часто еще и нечего (и поверьте это не только в музыке так), то что, периодически не хватает свежего духовного МЯСА, а сидишь, если продолжать аналогию, на каких-то маловразумительных, непонятно как приготовленных овощах (скорее всего генномодифицированных)… это действительно грустно.
Я летом ходила слушать Скрипичный концерт Чайковского. Играл мальчик - не помню, увы, фамилию (и это показатель) - и странное ощущение нехватки чего-то. Было полное чувство, что человек играет о том, чего он сам просто не понимает! Причем с технической т.з. играет безукоризненно, хоть в рамочку - детишкам на образец: как выстраивать фразы, как незаметно менять смычки, как играть штрихи, как играть быстрые пассажи, как играть двойные и т.д. Вот и ходишь на старых дирижеров и композиторов. А еще лучше записи послушать - благо их сейчас много и достать их не проблема.

Откликнуться